Темный огонь - Страница 3

– Что это такое?!

В спальне Тимми было темно, ее освещали лишь слабые лунные лучи, просачивающиеся сквозь окно; и почти так же темно было в коридоре. Джейн обернулась – и лицом к лицу столкнулась с матерью Тимоти, сестрой покойной Шарлотты, Абигайль Смит. Та, увидев платье Шарлотты и огненные волосы, потеряла сознание и свалилась на пол. Джейн едва сумела удержаться от крика. Подобрав юбку, она бросилась бежать. Но второпях налетела на дверной косяк и сильно ушибла ногу. Тут уж она вскрикнула от боли. И это было началом конца.

– Да ты никакое не привидение! – завопил Тимоти.

Джейн оглянулся на него. Тимоти жутко покраснел, но от смущения или от ярости, Джейн не знала. Но, поскольку он был пятнадцатилетним хулиганом почти шести фунтов роста и весил в два раза больше, чем Джейн, она решила, что ее положение весьма затруднительно. И пустилась наутек.

Но Тимоти догнал ее.

Джейн смахнула внезапно набежавшую слезу. Все шло просто отлично до того момента, как явилась Абигайль Смит и решила упасть в обморок. Черт, черт, черт бы побрал все это! Если бы только Абигайль выбрала другое время, чтобы отправиться в свою спальню, если бы только сама она, Джейн, не так увлекалась представлением и закончила его вовремя, если бы только ей вообще не приходили в голову подобные идеи… Если, если!..

Она уже слышала, что его называют Властелином Тьмы.

Джейн содрогнулась. Она твердила себе, что незачем быть такой дурочкой, незачем по-идиотски повторять одно и то же. Никакой он не дьявол. Он обычный человек. И ничего она не боится.

Джейн метнула в тетушку отчаянный взгляд. Но она прекрасно знала, что ей не дождаться сочувствия от этой чопорной вдовы. Матильда сидела чрезвычайно прямо, словно аршин проглотила, и смотрела в окно кареты. Но все же Джейн решила попытаться.

– Тетя Матильда, ты уверена, что не передумала? – спросила Джейн, и ее голос дрогнул.

Матильда неторопливо повернула к племяннице пухлое неулыбчивое лицо.

– Мы уже почти приехали. И не вздумай тут выкинуть какой-нибудь из своих фокусов, Джейн. Я тебя, не шутя, предупреждаю! Тебе все сходило с рук, пока был жив Фред, потому что ты умела обвести его вокруг пальца, да, ты умела одурачить его. А в последние шесть месяцев, пока я была вне себя от горя, ты совсем разболталась. Но граф – это тебе не наивный деревенский священник. – Матильда погрозила девушке пальцем: – Никаких фокусов, слышишь?

Джейн отвернулась; она побледнела и закусила нижнюю губу. Да, Матильда никогда ее не любила, никогда. Вот дядя Фред, умерший полгода назад от сердечного приступа, – тот ее любил. Ну, может быть, все и к лучшему. Она бы сошла с ума, если бы ей пришлось жить с суровой, чересчур серьезной Матильдой. Джейн вообще ни разу не видела, чтобы эта женщина улыбалась.

Вообще-то, Джейн решила сбежать от нее. В конце концов, ей было уже семнадцать, почти восемнадцать. Но Матильда совершенно неожиданно решила отправить ее в Драгмор, и Джейн просто не успела ничего предпринять. Но ведь она может сделать это позже. Джейн подумала о своих друзьях, и ее сердце наполнилось теплом. С друзьями, которые, по сути, и были ее настоящей семьей, она рассталась в Лондоне четыре года назад. Труппа актеров королевского театра «Лицей»…

Если бы Роберт не решил тогда отослать ее прочь!

Матерью Джейн была Сандра Беркли, прославленная актриса. Ее постоянно приглашали на гастроли, и девочка разъезжала вместе с ней по всей стране. Когда Джейн была младенцем, ее колыбелька стояла в гримерной Сандры. И Джейн привыкла засыпать под бурные овации, которыми заканчивалось каждое выступление ее матери. Едва начав ходить, она, как зачарованная, следила за тем, как Сандра врывалась в гримерную в изысканных и сверкающих туалетах и, мгновенно переодевшись, снова исчезала под гром аплодисментов, крики и одобрительный свист публики. Будучи подростком, Джейн с расширенными от восторга глазами смотрела из-за кулис, как ее мать плачет и смеется на сцене, а иной раз даже умирает… лишь для того, чтобы снова подняться под громовые овации. К ногам Сандры летели розы. И все это происходило снова и снова.

– Твоя мамочка изумительна, правда? – говорил обычно отец Джейн, обнимая ее и сажая к себе на плечо. Джейн, сияя от счастья, соглашалась. – Почти так же великолепна, как мой маленький ангел! – добавлял он, гладя прекрасные платиновые локоны девочки. – Мой голубоглазый ангел!

Джейн смеялась и ерошила ему волосы. А потом за кулисами появлялась ее мать, невообразимо прекрасная, разгоряченная. Джейн окликала ее. Сандра при виде дочери мгновенно смягчалась, забирала ее из рук отца и крепко прижимала к себе.

– Милая моя! Милая! Мама так взволнована! Тебе понравился спектакль? – И Сандра прижималась к нежной щечке дочери. Да, это была Сандра Беркли, признанная лучшей актрисой века, известная всему Лондону. А отцом Джейн был лорд Вестон, третий сын герцога Кларендона, виконт Стэнтон. Те дни были наполнены счастьем, и Джейн постоянно вспоминала о них, о том, как они все трое были то в одном театре, то в другом… пока ее отец не умер. Джейн было тогда шесть лет.

То было страшное время. Сандра не желала никого видеть, и Джейн едва узнавала свою мать – та превратилась в бледную, худую женщину и была не в состоянии улыбаться даже собственной дочери. Роберт Гордон, менеджер труппы, осторожно объяснил Джейн, что ее папочка теперь на небесах. Джейн не раз слышала это выражение, но не слишком понимала его, и потребовала:

– Так скажи ему, чтобы он вернулся!

– Я не могу, Джейн, – мягко ответил Роберт. – Но поверь, он на небесах, рядом с Господом, и он счастлив.